Истории о серебряных и золотых свадьбах в соцсетях и СМИ непременно вызывают умиление у аудитории. Кажется, что если пара прожила вместе 20−30 лет, то это брак уже до конца жизни. Однако реальность сложнее — и люди могут решиться на развод даже после четырех десятков лет супружества. «Зеркало» поговорило с такой беларуской.
Имя собеседницы изменено в целях безопасности.
Ирине почти 70 — и вот уже три года, как она официально разведена. Это был второй брак, он состоялся почти случайно, но женщина провела в нем 38 лет.
— Впервые замуж я вышла сразу после окончания университета, когда вернулась в родной поселок по распределению, — Ирина поясняет, что познакомилась с перспективным местным слесарем, который работал на том же предприятии. — Не скажу, что там была сильная любовь, скорее «было пора». Сейчас понимаю, что никому никуда не пора, но тогда быть незамужней в двадцать с плюсом лет было как-то не принято. В общем, тот муж начал пить. Не сразу, но после рождения ребенка все ухудшилось. Все хозяйство легло на мои плечи, а жили мы в частном доме. Он устраивал скандалы, дебоширил, напившись, — пару раз я убегала через окно к соседям.
Терпения у женщины хватило на три года. Хотя в те времена в СССР развестись было непросто, судью впечатлили рассказы Ирины о поведении мужа, и неудачный брак был расторгнут. Женщина недолго оставалась одна.
— Я работала бухгалтером, хорошо зарабатывала, меня ценило начальство. Конечно, сразу появились ухажеры, — добавляет Ирина. — Но выбор в небольшом поселке, мягко скажем, так себе. Второй супруг тоже не был завидным кандидатом. Работал водителем, звезд с неба не хватал. Более того, уже был в разводе.
По словам собеседницы, мужчина оставил бывшую жену, потому что та страдала от алкоголизма — как и бывший муж самой Ирины.
— Возможно, это тоже сыграло свою роль, что мы сблизились. Довольно быстро стали жить вместе. Не могу сказать, что это была любовь. Наверное, какие-то чувства у меня были к этому человеку, но спустя столько лет несчастливого брака мне кажется, что я просто нашла лучший на тот момент вариант, — вспоминает Ирина. — Свой дом и все имущество он оставил бывшей жене и детям, а потому пришел ко мне с одним комплектом одежды.
Вскоре мужчина, как и обещал своей избраннице, пошел учиться в институт на инженера. Зарабатывать он много не мог, стипендия была небольшая, потому жила пара на доходы Ирины.
— Я его поддерживала, строила быт. Он отучился и по моей протекции получил повышение на работе, — говорит Ирина. — А потом у нас от предприятия стали выдавать жилье. Я тоже стояла в очереди, но мне директор сказал, мол, в первую очередь дают семьям. То, что у меня был ребенок, никого не интересовало. Пришлось пожениться. Свадьбы никакой не было, просто в один день сходили в местный ЗАГС и расписались.
Друзья и коллеги отнеслись к этому скептически, отмечает собеседница.
— Помню, меня все спрашивали: «Ты с ума сошла, за него замуж выходить?», а я только отмахивалась. Еще один мой начальник предупреждал: подумай, у него же дети от первого брака. Он (муж. — Прим. ред.) и правда почти половину зарплаты отдавал на алименты, но обещал, что придумает, как покрыть недостаток.
Со временем в семье родился еще один ребенок, уже общий. А потом развалился Советский Союз.
— Стало очень тяжело. Денег нет, двое детей, а зарплату могли не платить месяцами, — вспоминает тот период Ирина. — Хорошо, что у нас был частный дом с участком. Так что основные продукты просто растили. Пришлось завести живность — куры, свиньи и прочее. Этим и выживали. Плюс я начала торговать. Сначала возили в Россию какие-то вещи и продукты, которые у нас были дешевле и доступнее. Потом начали продавать все, что могли вырастить. Я пять дней на основной работе, вечером еще по хозяйству, а в воскресенье едешь на рынок торговать… Но что было делать? Надо было выживать.
По словам женщины, муж первое время помогал. Но потом на этой почве начались конфликты.
— Мы начали очень сильно скандалить, причем при детях. Бить он меня не бил, но были случаи, когда мог оттолкнуть или бросить что-то в мою сторону, — описывает Ирина те ситуации. — После таких скандалов могли не разговаривать днями. Пару раз он даже порывался уйти из дома, но я его останавливала. Упрашивала не бросать меня, боялась остаться одна с детьми в такое время. Сейчас жалею: надо было отпустить тогда.
В делах супруг Ирины тоже стал менее активен, вспоминает собеседница: формально выполнял свои обязанности, но без всякой инициативы.
— Зарплату он отдавал мне. Хотя какая там была зарплата — он все еще платил алименты, — отмечает женщина, подчеркивая, что заработать больше муж не старался. — Все финансы вела я, все инициативы были от меня. Я фактически заставляла его что-то делать, а он только злился, что устает. А я выкручивалась, зарабатывала, экономила, чтобы в доме всегда была еда, дети были в тепле и ни в чем не нуждались. Я умела так распределить финансы, что нам даже хватало на б/у машины из Европы. Мне потом все это и аукнулось.
Отношения в паре испортились окончательно, когда дети отучились и уехали из дома.
— Как только я перестала помогать младшей дочери с учебой, он забрал у меня свою зарплатную карту, — говорит Ирина. — С тех пор мы начали вести раздельный бюджет. Тогда же он как-то ушел спать в другую комнату, там и остался жить. Скандалить мы не перестали. Но теперь появились новые темы: он начал обвинять меня, что я ничего не делала все эти годы, мол, только он работал, зарабатывал, содержал семью. Причем на полном серьезе! И даже дом, как «оказалось», дали якобы ему, а не мне. И это все с оскорблениями в мой адрес, с переходом на личности. Было обидно до слез.
Ни к каким специалистам вроде семейных психологов супруги не обращались. В небольшом поселке такие вещи недоступны, да и не принято так решать проблемы, говорит наша собеседница.
— Конечно, скандалы в поселке не укроешь. О том, что отношения у нас испортились, знало все окружение. Меня возмущало, что многие, хоть и вставали на мою сторону, все равно советовали с ним договориться. Или вообще уступить, «быть более покладистой». Но он показывал такое неуважение ко мне!
Однако даже после этого женщина не решилась развестись. Объяснить это она не может.
— Не знаю, почему я уже тогда не подала на развод. Может, хотелось еще помочь детям. На такое он как-то соглашался. Да и прожили уже три десятка лет, — пытается сформулировать причину Ирина. — А может, пугало то, что он все грозился отсудить совместное имущество. Куда бы я пошла из нашего дома? Он у нас один — не к детям же на шею.
Дальше супруги, по словам собеседницы, жили как чужие люди. Раздельный бюджет, раздельные продукты. Правда, коммуналку муж взял на себя — о чем не забывал напомнить во время каждой ссоры.
— Но ремонт в доме, покупки бытовых вещей были на мне. Из уборки мог раз в год пропылесосить, в остальном убиралась я одна. И даже если что-то ломалось, допроситься починить было невозможно. Либо это было через месяц, либо вообще приходилось звать чужих людей, чтобы поменяли кран или прибили полку, — описывает Ирина быт.
Терпение у нее лопнуло года четыре назад, говорит женщина. Это произошло неожиданно даже для нее самой.
— Не было какой-то большой ссоры, какого-то конкретного поступка с его стороны. Просто достало. Отношение с его стороны, то, что этот человек ходит по дому, — описывает Ирина свои чувства. — Дети меня поддержали — только спросили, почему я так долго это терпела. А я и сама не знаю. Я поехала в райцентр и написала заявление в суд. Когда сказала на тот момент еще мужу, он даже не поверил. Пока не получил по почте документы. После чего начал скандалить и угрожать, что все отсудит у меня. Жаловался соседям, общим друзьям, мол, как я могла так поступить.
Ирина в ответ лишь просила не усугублять ситуацию. В итоге супруг подписал согласие, и их развели без вызова в суд. Еще около года они прожили вместе, пока делили имущество, но в конце концов договорились, женщина выплатила бывшему мужу долю за дом, и он уехал жить к сестре.
— Но после развода, даже когда он еще жил в нашем доме, я чувствовала себя по-другому. Свободной, что ли, — подводит итог истории Ирина. — Теперь я живу и делаю что хочу. Я не завишу от него. Если надо что-то сделать по дому, чего я не могу, то я зову кого-то и не чувствую себя с этим странно, как при «муже» в доме. Единственное, что меня гложет, — почему я не сделала этого раньше.
